Как крах небольшого банка изменил глобальную финансовую систему

Людям, далеким от финансовой истории и международного банковского надзора, вряд ли что-то скажет название относительно небольшого германского банка I.D.Herstatt KGaA или просто Herstatt. Но именно последствия банкротства этого кельнского банка, занимавшего на тот момент лишь 35-е место в ФРГ по активам, во многом сформировали современную банковскую систему. 

Достаточно сказать, что по следам краха Herstatt был создан Базельский комитет, в течение десятилетий разрабатывающий единые стандарты надзора для банков всего мира, а в финансовые словари вошел «именной» термин «херштаттский риск». Сам же банк в середине 1970-х в Европе стал, пожалуй, не менее известным, чем Lehman Brothers или Bear Stearns в США в конце 2000-х.

Новый старый банк 

Семья финансистов и промышленников Херштатт известна в Кельне с XVIII века, один из ее основателей Иоган Давид Херштатт впервые упоминается в городских документах в качестве банкира еще в 1792 году. Постепенно сложившийся в результате различных сделок по слиянию с другими финансовыми организациями, банковский дом Херштаттов успешно работал до 1888 года, когда неожиданно умер последний взрослый член семьи мужского пола. Банк был продан, но финансовые традиции семейства не исчезли: потомки Иоганна Давида продолжали работать в различных немецких банках, правда, уже в качестве наемных менеджеров.

На фото: Иван Давид Херштатт в 1960 г.

В 1955 году Иван Давид Херштатт после многих лет службы в Deutsche Bank и других финансовых организациях решил вернуть семью в финансовый бизнес: он купил небольшой кельнский банковский дом Hocker & Co, в котором работало всего 15 сотрудников. Точнее, деньги на покупку предоставил его давний друг и владелец крупной страховой компании Ганс Герлинг, получивший большую долю в капитале. Новый банкирский дом взял историческое название I.D.Herstatt KGaA, напоминающее об именах как основателя династии, так и его потомка, вставшего во главе банка. 

Репутация семьи Херштатт в Кельне не вызывала вопросов, а знакомство Ивана с ведущими предпринимателями города помогло быстро увеличить долю банка на рынке. Herstatt занимался и обычным розничным бизнесом (прием депозитов и выдача кредитов), и более современными операциями на международном рынке, в том числе обменом валюты. Банк быстро рос: в 1955 году объем его активов составлял 52 млн немецких марок, к концу 1959 года — 249 млн марок, в 1962 году — 560 млн марок, а к концу 1973 года баланс достиг 2 млрд марок. Количество сотрудников выросло до 850 человек, а клиентов — до 52 тысяч.

Космический масштаб

На фото: примерно так выглядел отдел валютного трейдинга в глазах остальных сотрудников банка Herstatt (кадр из сериала Raumpatrule Orion)

К началу 1970-х банк стал важным участником международного валютного рынка, он проводил операции с помощью суперсовременной по тем временам компьютерной системы, за что валютный отдел получил неофициальное название «Космический корабль Орион» — в честь «главного героя» культового немецкого научно-фантастического сериала «Космический патруль Орион». Во главе отдела стоял признанный эксперт валютного рынка 31-летний Даниэль «Дени» Даттель, а помогали ему в торговле валютами шесть молодых трейдеров — всем им было едва за двадцать лет. 

Начало 1970-х — революционное время на валютном рынке. В мае 1971 года ФРГ вышла из Бреттон-Вудской системы, в рамках которой марка была привязана к доллару (как и другие конвертируемые валюты), а тот, в свою очередь, к золоту. В том же году президент США Ричард Никсон объявил о выходе страны из этого соглашения, а с 1973 года фактически началось «свободное плавание» курсов валют. 

Все это порождало невероятные возможности для спекуляций на валютном рынке, а репутация Herstatt позволяла банку иметь огромное «кредитное плечо». Сейчас это выглядит странным, но в то время практически отсутствовал контроль за состоянием балансов банков со стороны регуляторов, а размер принимаемых рисков определялся исключительно рыночными механизмами, то есть, фактически, степенью доверия банков друг другу. 

Herstatt периодически проходил аудиторские проверки независимыми компаниями, которые в том числе тщательно исследовали результаты работы валютного подразделения. Гордость отдела компьютер фирмы Nixdorf ежедневно автоматически печатал список всех операций, что позволяло следить за прибылями и оборотами практически в режиме «онлайн». Правда, аудиторы не знали, что программа, составляющая дневной отчет, имела секретную кнопку, с помощью которой можно было «вычеркивать» любые сделки, пряча их от проверяющих. К 1974 году эта кнопка использовалась все чаще, а объем «тайных» операций достиг космических масштабов — превышение открытых позиций над разрешенным отделу лимитом (25 млн немецких марок) в отдельные дни составляло 750 млн марок.

Крах неизбежен

Реклама банка Herstatt: «Мой папа дальновидный, он — клиент банка Herstatt» 

В конце концов, случилось то, что и должно было случиться. Трейдеры ошиблись, но вместо того, чтобы закрыть имеющиеся позиции с убытком, начали их наращивать, надеясь на будущий разворот рынка. При этом убыточные сделки скрывались от руководства банка. Рынок подозревал, что в Herstatt происходит что-то неладное, слухи доходили и до государственных органов. Но проверки не показывали никаких проблем, а Иван Херштатт совершенно искренне заверял чиновников и партнеров, что в банке все хорошо, так как не имел представления о реальном положении дел. 

Первые признаки наступающего краха появились 10 июня 1974 года, когда один из топ-менеджеров банка сообщил Херштатту, что, как ожидается, торговля валютой принесет за год убыток примерно в 100 млн марок. Чуть позже сумма была пересмотрена до 64 млн марок (89% капитала банка). Херштатт принял решение продать здание банка ключевому акционеру — страховой компании Ганса Герлинга, что должно было компенсировать потери. Однако, уже 14 июня стало известно, что текущие убытки намного больше — порядка 470 млн марок. Герлинг и тут пришел на помощь, пообещав покрыть эту сумму из личных средств. 

Возможно, история с неудачными валютными операциями могла на этом и закончиться, а банковский мир несколько лишних лет не знал бы, что такое настоящее государственное регулирование. Но в ситуацию вмешался Бундесбанк — центральный банк ФРГ, чиновники которого не поверили в то, что Ганс Герлинг способен быстро собрать столь большую сумму денег. Злую шутку с ним сыграла традиционная немецкая скрытность: в Германии, в отличие от США, богатые люди не любят показывать свое состояние, пряча его за множеством формально не очень больших фирм. Страховой холдинг Герлинга никогда не публиковал консолидированную отчетность, поэтому реальные масштабы его бизнеса никто за пределами топ-менеджмента группы не знал. 

Сейчас сложно сказать, было ли предложение основного акционера банка реалистичным или это был блеф в надежде потянуть время. Так или иначе, представители Бундесбанка сообщили, что готовы принять гарантии Герлинга только если они, в свою очередь, будут подтверждены одним или несколькими крупными немецкими банками. За считанные дни, в которые проходили переговоры, получить согласие крупного банка не удалось. Бундесбанк принял решение немедленно остановить деятельность I.D.Herstatt KGaA.

Если бы не цепочка случайных событий и неопытность чиновников Бундесбанка в международных финансах, история банковского дела могла бы пойти другим путем.  Само по себе банкротство среднего по размерам германского банка — событие неприятное, но не критичное для мировой финансовой системы. Конечно, вкладчики — как частные лица, так и компании и другие банки — потеряли деньги, а репутация немецких финансов пострадала, но глобальных последствий простое банкротство иметь не могло. Главная проблема заключалась в другом.

Цепная реакция

На фото: часы в Берлине, показывающие разные часовые пояса

Все началось с того, что намеченное на утро 26 июня 1974 года заседание комиссии, принимавшей решение о судьбе Herstatt, задержалось из-за опоздания самолета, на котором летели некоторые участники совещания, и пробок на дорогах. Поэтому решение было принято после обеда и доведено до банка лишь в 15.30 — самый неудачный момент из всех возможных. 

В то время валютные сделки совершались только в рабочее время и занимали несколько часов. Обычная схема работы по обмену валюты выглядела так. В течение рабочего дня в Германии Herstatt принимал на свои счета деньги от контрагентов в европейских валютах, обещая обменять их на доллары позже, так как долларовый счет Herstatt был открыт в нью-йоркском Chase Manhattan Bank, который начинал операции ближе к вечеру по европейскому времени. К этому моменту Herstatt отправлял в Нью-Йорк распоряжения о выплате сумм в долларах со своего корреспондентского счета. Американский банк в течение дня проводил платежи, не обращая внимания на то, сколько долларов в реальности есть на этом счете. Если долларов было меньше, чем надо, Chase фактически кредитовал своего немецкого коллегу, а тот на следующий день (утром по Нью-Йоркскому времени и вечером по немецкому) погашал этот своеобразный «кредит». 

В печальный день 26 июня 1974 года деятельность банка Herstatt была остановлена в момент, когда марки и другие европейские валюты от партнеров уже поступили на его счета, а доллары только начинали уходить с корреспондентского счета в Chase Manhattan. Как только стало известно об отзыве лицензии, Chase заморозил выплаты, так как видел, что их объем намного превышает сумму на счете Herstatt. Отдать надо было примерно 620 млн долларов (это около 3 млрд долларов в нынешних деньгах), в то время как на счете оставалось всего 156 млн долларов. Из-за остановки платежей более 30 американских и европейских банков потеряли от нескольких миллионов до нескольких десятков миллионов долларов каждый. 

Если бы регулятор отозвал лицензию раньше — до начала рабочего дня или в первые часы, — проблем бы не возникло, так как банк не смог бы принять марки, франки и прочие европейские деньги. Если бы приказ пришел позже, то есть через несколько часов после начала рабочего дня в США, доллары «ушли» бы получателям и крупных неприятностей также удалось бы избежать (правда, тогда плохо пришлось бы Chase, но банк Рокфеллеров справился бы с потерями). Однако остановка произошла как раз в самый неподходящий момент — не раньше и не позже.

Примерно через год в процессе ликвидации банка основная часть денег вернулась контрагентам, но главной проблемой был мгновенный шок: банки не знали, у кого сколько долларов «зависло» в Herstatt и какова ситуация с ликвидностью прямо сейчас. Началась цепная реакция: не получившие деньги банки испытывали трудности с погашением своих обязательств на валютном рынке, лишая ликвидности своих партнеров, которые в свою очередь попадали в аналогичную ситуацию. 

Банки по всему миру начали закрывать лимиты друг на друга и резко сократили объемы торгов. Так, согласно отчету ФРБ Нью-Йорка, в течение двух-трех дней после банкротства Herstatt объемы торгов валютой упали на 75%, а у отдельных дилеров — на 90%. Кроме того, кризис доверия вызвал рост кредитных ставок в Европе, из-за чего особенно сильно пострадали мелкие и средние банки. Мировой финансовый рынок был потрясен: если небольшой региональный банк, слегка «заигравшийся» с валютами, вызвал столь мощную волну, что произойдет в случае по-настоящему больших проблем? Регуляторы задумались о существенном пересмотре условий работы банков.

Последствия 

Вскоре после того, как страсти вокруг банкротства Herstatt улеглись, главы центральных банков ведущих капиталистических стран решили создать специальный совместный орган для выработки общей политики регулирования банковской сферы. В феврале 1975 года в Базеле прошло первое совещание будущего «Базельского комитета по банковскому надзору» при Банке международных расчетов. 

Сначала комитет занимался в основном вопросами регулирования банков на международном уровне, а в 1988 году выпустил свод рекомендаций по контролю за размером капитала и методам его расчета («Базель-I»). Дальше эта работа продолжилась, требования к банкам постоянно ужесточаются и конкретизируются. Сегодня в большинстве стран мира банки действуют в очень жестких и в целом унифицированных рамках под пристальным вниманием регуляторов. Впрочем, как показывает практика, это не спасает от периодических крахов. 

Коммерческие банки тоже вынесли свои уроки из краха Herstatt. В середине 1970-х стало понятно, что сложившаяся инфраструктура международных платежей уже не соответствует появившемуся свободному рынку валют с плавающими курсами и быстро растущему объему международных финансовых операций. Поэтому были созданы системы для расчетов между банками в реальном времени. Сокращение задержки при обмене валют снизило «Херштаттский риск» (этот термин вошел в финансовые словари), то есть риск непоставки актива одной из сторон из-за разницы в часовых поясах. 

Более того, с 2002 года в Нью-Йорке работает специальный финансовый институт — CLS Group, действующий в качестве «центрального расчетного узла» на рынке обмена валют для крупных банков всего мира. Он обслуживает операции с 18 валютами и полностью снимает риск неисполнения платежа одной из сторон сделки. Несмотря на то, что CLS был создан через 28 лет после описываемых выше событий, на сайте этого «банка для банков» прямо сказано, что его появление — следствие опасений, появившихся у финансовых регуляторов после краха банковского дома Herstatt. В октябре 2015 года в среднем за день система CLS обслуживала 1,06 млн платежей на 2,32 трлн долларов.

Автор: Артем Ейсков, специально для Banks.eu