Светят ли казахстанцам деликатесы из сайги?
Даже без учёта моральной стороны дела реальная возможность промышленной переработки мяса сайгаков в РК под большим вопросом.
О многострадальном вопросе роста популяции сайги, который порадовал далеко не всех, а у многих и вовсе вызвал лишь желание наживы, мы уже писали не раз. В текущем месяце в столице прошёл круглый стол «Управление численностью популяции сайгаков», где председатель Комитета лесного хозяйства и животного мира Минэкологии РК Нурлан Кылышбаев анонсировал, что численность сайги будет регулироваться. Ссылаясь на биологическое обоснование Института зоологии, власти предложили ликвидировать с 15 сентября по 30 ноября 10% уральской популяции сайги (в том числе взрослых самцов-рогачей — 5%, взрослых самок — 47,5%, сеголетков обоих полов — 47,5%) и 2,5% бетпакдалинской (в том числе взрослых самцов — 5%, взрослых самок — 47,5%, сеголетков — 47,5%).
Впрочем, после того как президент Касым-Жомарт Токаев подверг критике министра экологии, геологии и природных ресурсов Сериккали Брекешева за неэффективную деятельность по регулированию популяции сайгаков и объявил ему выговор за некачественную работу в области геологии и биоразнообразия, на сайте профильного ведомства появилась новость о том, что Минэкологии провело совещание по вопросу рассмотрения новых подходов к управлению популяцией сайгаков с участием научных организаций, заинтересованных государственных органов, а также ассоциаций общественных объединений охотников. Представители Института зоологии и Ассоциации сохранения биоразнообразия РК на сей раз говорили о необходимости проведения глубоких научных исследований и комплексных оценок экосистем в ареале популяции сайги в РК для определения оптимальной численности каждой популяции, эффективного мониторинга и устойчивого управления. После вмешательства президента «вдруг» оказалось, что наиболее целесообразно поддерживать максимально возможный размер популяции сайги с продолжением специальной охраны этого вида.
Мы не будем говорить о том, что, по мнению экологов, проблема не в росте популяции, а в том, что были перекрыты пути миграции и заняты места обитания сайги, как и о том, что отстрел вообще не может считаться в этой ситуации решением проблемы. Поговорим о промышленности, мощностях и реальных возможностях эффективно использовать те самые 10%–12% сайги, которые предлагается отстреливать.
Для начала поясним: место изъятия уральской популяции сайги — Западно-Казахстанская область, и именно на нее приходится львиная доля сайгаков, которых предлагается отстрелять. Возникает основной вопрос: куда потом девать туши?
Уточним: речь пойдёт ориентировочно о 120–150 тыс. туш, которые необходимо сохранить и переработать в товарный продукт. Убойный вес одного сайгака составляет 14–17 кг. То есть товарный выход продукции из изъятого поголовья ожидается на уровне 1,7–2,6 тыс. тонн в сезон изъятия, который, согласно рекомендациям международных природоохранных организаций, составляет 1–1,5 месяца до начала гона (то есть октябрь-ноябрь).
При этом важно отметить: если в Акмолинской и Костанайской областях (местах обитания бетпакдалинской популяции сайги), при мощностях по итогам 2021 года в 16,5 тыс. и 22,2 тыс. тонн соответственно, использование среднегодовой мощности по переработке свежего и охлаждённого мяса КРС, МРС, свиней и животных семейства лошадиных составляло лишь 27,6% и 32,2% соответственно, то в ЗКО картина иная. При мощностях к началу текущего года всего в 16,8 тыс. тонн загрузка среднегодовых мощностей здесь составила сразу 98,5%. В таких условиях оперативно переработать большой объём мяса, поступающий в короткие сроки, в этом регионе просто невозможно.
Более того, мощности по производству мороженых или консервированных мяса и субпродуктов, а также мясных и мясорастительных консервов в ЗКО загружены полностью, на все 100%. То есть ни о каком дополнительном производстве на них речи быть не может.
Ещё один интересный момент: если отвлечься непосредственно от мяса и субпродуктов сайги, встаёт, например, вопрос шкур. И здесь мы видим, что мощностей по переработке шерсти, шкур и кожи крупного рогатого скота или животных семейства лошадиных в ЗКО нет в принципе (к слову, в Костанайской и Акмолинской областях таких производств тоже нет).
С производством колбас в ЗКО обратная картина: мощности здесь используются всего на 3,1% (а годом ранее — и вовсе лишь на 1,8%). Судя по всему, они простаивают, и не факт, что находятся в рабочем состоянии. Да и в целом с производством колбас по РК ситуация непростая: о том, что в сегменте доминирует импорт, мы тоже уже не раз писали. При сложившейся ситуации было бы неоправданно оптимистично надеяться на большой (и вообще хоть какой-то) объём колбас из мяса сайгаков.
Ещё момент: основные перерабатывающие мощности Западно-Казахстанской области расположены непосредственно в Уральске. Учитывая, что фактические районы изъятия сайги в промышленных масштабах находятся на удалении в 300–500 км, а сроки оптимального изъятия жёстко ограничены по времени, возникают резонные вопросы: на каких площадках будет осуществляться цивилизованный убой, ветеринарный контроль и подготовка мяса для последующей транспортировки в места переработки, и где вообще эта переработка будет происходить? Ведь тот факт, что именно проблемы логистики — как транспортировки, так и хранения мяса и мясопродуктов — серьёзно мешают развитию животноводства и пищепрома, тоже не новость.
К слову, в целом мясоперерабатывающие мощности по РК во многих сегментах не то, что не растут, но и заметно сокращаются. Так, сразу на две трети просели на конец 2021 года мощности по переработке свежих и охлаждённых пищевых субпродуктов КРС, на 5,2% — по выпуску мороженого мяса и субпродуктов. В ощутимом плюсе (на 5,4% за год) мощности по выпуску щипаной шерсти, но как раз их в ЗКО в принципе нет.
Пока совершенно неясно, какие согласованные с Министерством сельского хозяйства, Министерством индустрии и инфраструктурного развития, а также местным бизнес-сообществом мероприятия по комплексной переработке прорабатывает Министерство экологии, геологии и природных ресурсов. Непонятно, к тому же, кто будет конечным потребителем мяса и продуктов из сайги и дойдёт ли эта продукция в итоге до казахстанцев. И, наконец, как, где и на каких предприятиях планируется перерабатывать и использовать шкуры, рога сайги и прочую сопутствующую продукцию — тоже неизвестно.
Остаётся надеяться, что Министерство экологии наконец предпримет какие-то верные шаги и разработает Дорожную карту по управлению ресурсом казахской сайги на основе международных рекомендаций, как, например, в отчёте «Устойчивое использование антилопы сайги: обзор и перспективы», подготовленном Альянсом по сохранению сайгака для Секретариата Конвенции по мигрирующим видам (КМВ), с привлечением к этой работе всех ответственных министерств и общественности.
